Фрэнк Херберт - Дом глав родов Дюны [= Капитул Дюны]
Наконец они выехали из пылевого облака, и Клэрби открыл окно. Волна жаркого воздуха буквально захлестнула их! Чем там занимается Служба Погоды?
Два здания на окраине Пондрилла соединялись галереей, нависающей над улицей, образуя длинный туннель. Все, что понадобилось бы здесь, чтобы воссоздать обстановку докосмической эры — опускная решетка. Рыцари, закованные в броню, нашли бы привычным сумрачную духоту этой арки, сделанной из пласт-камня, почти неотличимого от настоящего. Камеры наблюдения прекрасно заменяли стражей ворот и дозорных.
Длинный сумрачный коридор, ведущий в обитель, был, как заметила Одрейд, чист. Вообще, в обителях Бене Джессерит обоняние редко оскорбляли запахи, подобные запаху разложения или гниения. Никаких трущоб. Очень мало калек, хромающих по чистым улицам. Очень много здоровой плоти. Хорошо отлаженная система управления делала все, чтобы осчастливить здоровое население.
И все-таки у нас есть калеки. И не все — калеки в физическом смысле этого слова.
Клэрби припарковал машину у выхода из затененной улицы; они вышли. Автобус Тамалан остановился за их машиной.
Одрейд надеялась, что крытая улица принесет им желанную прохладу, но жаркий воздух превратил ее в настоящую раскаленную печь, и температура здесь оказалась гораздо выше. Она была рада оказаться на светлой открытой центральной площади, где жар, мгновенно высушив пот, подарил ей краткое мгновенье прохлады.
Чувство облегчения улетучилось, едва солнце начало палить ее голову и плечи. Ей пришлось контролировать метаболизм, чтобы поддерживать температуру тела на нужном уровне.
В желобе, обегающем площадь, плескалась сверкающая в солнечных лучах вода — беспечная демонстрация, которой скоро придет конец.
Оставим это пока. Мораль!
Она слышала за спиной шаги своей «свиты», обычные жалобы на «сидение в одном положении так долго…» С той стороны площади спешила приветственная делегация. В первых рядах Одрейд разглядела Цимпэй, главу Пондриллы.
Адъютанты Преподобной Матери вышли на площадь у фонтана, мощенную голубой плиткой, — все, кроме Стрегги, оставшейся стоять за плечом Одрейд. Группу Тамалан также манил плеск воды. Одрейд подумала, что вода всегда была неистребимой частью человеческих мечтаний и снов.
Плодородные поля и вода — чистая вода, которую можно пить, в которую можно погрузить лицо, утоляя жажду, возвращая покой душе.
И действительно, часть ее группы была занята именно этим. Их лица блестели от капель влаги.
Делегация Пондриллы остановилась недалеко от Одрад на голубых плитах. Цимпэй привела с собой еще трех Почтенных Матерей и пятерых старших послушниц.
Все эти послушницы находились на грани Агонии — Одрейд легко могла определить это по их прямым взглядам, полным ожидания муки.
Одрейд нечасто видела Цимпэй в Центральной, хотя та иногда и появлялась там в качестве учителя. Она подходила к этой роли: каштановые волосы, такие темные, что казались на свету черными с медным отливом; узкое лицо настолько аскетично, что не выражает почти ничего; притягивающие взгляд глаза — совершенно синие — под строго сдвинутыми бровями.
— Мы все рады видеть вас. Преподобная Мать.
Это прозвучало довольно искренне.
Одрейд слегка склонила голову — минимальное необходимое приветствие. Я тебя слышу. Почему ты так рада видеть меня?
Цимпэй поняла. Она жестом указала на высокую худую Почтенную Мать, стоявшую подле нее:
— Вы помните Фали, нашу Начальницу Садов? Фали только что посетила меня с делегацией садовников. Достаточно серьезная жалоба.
Обветренное лицо Фали было какого-то сероватого оттенка. Переутомление? Острый подбородок, тонкие губы. Грязь под ногтями. Одрейд заметила это с одобрением. Не боится копаться в земле.
Делегация садовников. Итак, еще новые жалобы. Должно быть, они действительно серьезны. Непохоже на Цимпэй перекладывать свои заботы на плечи Преподобной Матери.
— Давайте выслушаем, — сказала Одрейд.
Бросив взгляд на Цимпэй, Фали начала подробный рассказ, приводя даже квалификационную оценку каждого из членов делегации. Некоторые из них находились непосредственно в распоряжении Цимпэй. Как можно объяснить своим людям, что какой-то далекий песчаный червь (быть может, даже еще и не существующий) требует подобных изменений? Как можно объяснить фермерам, что дело не в недостающей «капельке дождя» — в климате, свойственном самой планете? Чуть больше дождя — в областях высокого давления зародятся ветра. Это, в свою очередь, приведет к изменениям где-нибудь еще, вызовет отягощенный влагой сирокко там, где он не только создает неприятные помехи, но еще и опасен. Слишком легко можно породить чудовищные торнадо, просто немного изменив условия. Погода на планете не была чем-то, что можно легко исправить. Как я иногда требовала. Каждый раз приходилось просматривать и просчитывать изменения картины в целом.
— Последнее слово остается за планетой, — сказала Одрейд. Эти слова для Сестер были древним напоминанием о человеческой слабости.
— У Дюны все еще есть право голоса? — в вопросе Фали было больше горечи, чем ожидала Одрейд.
— Я чувствую жар. Мы видели листву ваших садов, когда приехали, — сказала Одрейд. Я знаю, что заботит тебя, Сестра.
— В этом году мы потеряем часть урожая, — сказала Фали. В ее словах слышались обвиняющие нотки: Это ваша вина!
— Что вы сказали вашей делегации? — спросила Одрейд?
— Что пустыня должна расти, и что Контроль Погоды больше не может производить всех необходимых нам изменений.
Верно. Правильный ответ. Неадекватный, как это часто бывает с правдой, но единственный, который у них сейчас был. Чем-то придется жертвовать. А пока — новые и новые делегации и потери урожая.
— Вы выпьете с нами чаю. Преподобная Мать? — дипломатически вмешалась Цимпэй. Видите, как все это нарастает. Преподобная Мать? И все же Фали теперь вернется к своим овощам и фруктам. Ответ получен.
Стрегги прочистила горло.
Что-то нужно делать с этой ее проклятой привычкой! Но значение было понятно. Лучше будет предоставить Стрегги заботу о расписании. Пора отправляться.
— Мы поздно выехали, — ответила Одрейд, — Мы остановились здесь только чтобы поразмять ноги и узнать, нет ли у вас проблем, которые вы не можете разрешить самостоятельно.
— Мы вполне можем сами разобраться с садовниками, Преподобная Мать.
Резковатый тон Цимпэй сказал Одреид гораздо больше, и она с трудом удержалась от улыбки.
Проводите инспекцию, если вы так желаете. Преподобная Мать. Смотрите куда хотите. В Поядрилле вы увидите порядок Бене Джессерит.
Одрейд бросила взгляд на автобус Тамалан. Кое-кто уже возвращался в кондиционированную прохладу салона. Тамалан стояла у дверей, откуда ей было слышно каждое слово.
— Я услышала от вас хороший отчет. Цимпэй, — сказала Одрейд. — Вы вполне можете обойтись без нашего вмешательства. Разумеется, я не хочу обременять — вас слишком долгим визитом.
Последнее было сказано достаточно громко — так, чтобы слышали все.
— Где вы остановитесь на ночь. Преподобная Мать?
— В Элидо.
— Я давно не бывала там, но слышала, что море стало гораздо меньше.
— Полеты над ним подтверждают ваши слова. Нет необходимости предупреждать их, что мы к ним едем, Цимпэй. Они уже знают это. Нам пришлось подготовить их к этому нашествию.
Начальница Садов Фали сделала небольшой шаг вперед:
— Преподобная Мать, если бы можно было дать нам…
— Скажите вашим садовникам, Фали, что у них есть выбор. Они могут ворчать и ждать, пока Чтимые Матры не придут, чтобы взять их в рабство, или отправиться в Рассеяние.
Одрейд вернулась в машину и сидела там, закрыв глаза, пока не услышала звук закрывающихся дверей и они не отъехали на достаточное расстояние. Они уже покинули Пондриллу и находились на дороге, ведущей через южное кольцо садов. Позади нее царило молчание. Сестры серьезно обдумывали поведение Преподобной Матери. Неудовлетворительная встреча. Разумеется, настроение передалось послушникам. Стрегги выглядела мрачной.
Эта погода требовала, чтобы на нее было обращено внимание. Словами больше нельзя было заставить умолкнуть жалобы. Добрые времена судили менее строго. Все знали, каковы причины, но перемены оставались центральной проблемой. Нельзя пожаловаться на Преподобную Мать (по крайней мере, без веских на то причин!), но можно ворчать по поводу погоды.
«Почему сегодня они устроили такой холод? Почему именно сегодня, когда у меня была назначена поездка? Когда мы выехали, было достаточно тепло, но теперь! А у меня даже нет подходящей одежды!»
Стрегги решила поговорить. Что ж, за этим я ее и взяла. Но она сделалась почти болтливой, словно вынужденная близость уничтожила все ее почтение к Преподобной Матери.
